Автор: AlreadyPainfullyGone
Переводчик: Хорьчелло (Maybe Tomorrow Is A Better Day)
Фэндом: Сверхъестественное
Персонажи: Дин/Кастиэль, Сэм, Лиза
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш, Гет, Романтика, Ангст, AU
Размер: планируется Миди
Статус: в процессе написания
Саммари: Священник!Кас встречается с парой, собирающейся пожениться. Дин уже чувствует себя виноватым, входя в церковь с Лизой, и потом становится намного хуже, ведь в священнике Дин признает человека из бара, где они встретились.
Глава 1
Глава 2ГЛАВА 2.
Дин не может заснуть.
По правде говоря, он понимает, что не заслуживает сна. Изменить Лизе с мужчиной, берите больше − со священником, который проведет их свадьбу через два месяца, который... Нет. Прекрати. Думать. Об. Этом.
Он перекатывается на бок и вдыхает аромат роз и хлопка, исходящий от тела Лизы, противоречащий памяти о запахах пота, спермы и сандалового масла. Дин стискивает зубы и устраивается на спине.
С каких пор не думать о гребанных мужчинах стало так сложно? Он контролировал себя в течение многих лет, пока встречался с Лизой, да и намного раньше − тоже. Он мог долго сопротивляться притягательности твердой плоти, темных волос, голубых глаз и...
Блять.
Переворачивается на живот и утыкается лицом в подушку.
Спи.
Мозг не обращает на это никакого внимания. Посылает ему образы отца Новака, умоляющего и преклоненного.
Дин может ощутить его вкус, их вкус у себя во рту.
Наконец он встает, весь вспотевший, и одергивает прилипающую футболку. На улице еще темно, сумрачно, приближается утро.
Он начинает пробежку. Свежо, воздух влажный после ночного дождя. Подошва кроссовок плавно соприкасается с тротуаром, а футболка трется подмышками, поскольку сейчас руки работают наравне с ногами. Своеобразный побег от Лизы и желания − идти, пока тело не вымотается, а разум не утихнет, убаюканный.
Холм незаметно возникает под подошвами, и Дин продолжает размеренно подниматься. Пот струится по спине, кожа нагревается. Дыхание все чаще с каждым шагом. Он запустил свое тело с тех пор, как стал жить с Лизой. Получил постоянную офисную работу и оставил строительство, поэтому область пресса стала мягче, а бедра и руки − несколько тяжелее.
Возможно, следует бегать больше.
Он бросается вперед, бежит быстрее и нарушает свой точный темп каждый раз, когда голос священника, его запах и удушающий жар приходят на ум. Даже воспоминания о событиях до их секса, в частности, о длинных тонких пальцах на горлышке запотевшей бутылки, заставляют кровь петь.
Он прикрывает глаза, когда дуновение ветра охлаждает лицо и ерошит складки влажной хлопковой футболки.
Тело, в которое он врезается с размаху, − нежданный сюрприз; Дин спотыкается, почти выворачивает лодыжку, чтобы не упасть, и сохраняет равновесие. Взъерошивает мокрые волосы, пытаясь отдышаться, и понимает, как сильно толкнул человека.
Он готов извиниться, уже протягивая руку, чтобы помочь, как вдруг узнает мужчину в черных шортах и белой футболке, сидящего на земле... Дин поверить не может, что Бог испытывает его дважды за сутки.
Отец Новак поднимается сам, осторожно ощупывая ребра с одного бока. Дин отдергивает руку, прижимая ее к груди.
− Ты...
− Я в норме, − темноволосый демонстративно смотрит вниз, не глядя на него.
− Будь это так, ты ушел бы уже, − вздыхает Дин. − Присядь.
Они стоят на изогнутой дороге без тротуарного покрытия, с одной стороны деревянный бортик, а чуть ниже крутого склона лес. Это минимум в двух милях от города. Сероватая дымка окутывает сосны. Священник хромает к бортику, переступая неуклюже, и садится на деревянную поверхность, вытягивая ноги на траву и задевая сорняки с синими цветками. Он потирает колено и морщится.
Дин присаживается рядом с ним, устремляет взгляд вниз на высокие верхушки темных деревьев и восходящее солнце.
− Так... эээ... Та ночь для тебя разве не привычная вещь?
Священник поджимает губы и многозначительно смотрит в сторону.
− Раз я здесь с тобой застрял на некоторое время, решил спросить, − пожимает Дин плечами.
− И часто вы обманываете Лизу? − остро звучит от священника.
− Оу, отец. − Дин сжимает челюсти. −Мы не должны обсуждать это.
− Кастиэль. − Темные брови смыкаются вместе. − Мой титул не имеет к этому никакого отношения.
− Упс, запамятовал. Ты же только священник, когда у тебя нет члена в заднице, − огрызается Дин на болезненное замечание Кастиэля о Лизе.
Он не готов к тому, как усталое лицо священника искажается от гнева, и Кастиэль, оттолкнувшись от бортика, кидается на него. Они катятся по склону холма, где Дин врезается в сосновый ствол, а голые коленки Кастиэля, утопающие в иголках и листьях, оказываются по обе стороны от ног Дина. Бледные пальцы страшно сильны, Дин чувствует это по натяжению своей футболки, пока разъяренный священник трясет его, и смотрит прямо тому в глаза. Глаза белого тигра в клетке, смертельного и нетерпеливого.
− Один раз в год. На мой день рождения. Считаю, что не сильно помогу себе подобным образом, но чувствую необходимость... разрядки, − рычит Кастиэль. − Будьте уверены, вы были нужны для удовлетворения потребности. Будь в баре кто другой, я бы выбрал получше.
Он поднимается легким движением, нога все еще слаба, но уже устойчива, когда он идет прочь от Дина. Колени покраснели и облеплены мелким лесным мусором.
Дин вскакивает, чувствуя, как лицо краснеет и горит от ярости и унижения. Он бежит за Кастиэлем, ловит его за край футболки и валит на землю, пачкая еще больше белую ткань. Кастиэль сердито вскрикивает, пытаясь драться даже тогда, когда Дин прижимает его всем весом своего тела.
−Давай-ка разберемся кое в чем? − выпаливает Дин, удерживая корчащегося Кастиэля. − Кто к кому подсел?
− Сукин ты... − Дин трясет его, как терьер кролика, и Кастиэль ударяется плечами о землю.
− Кто от кого принял пиво? Кто вышел в переулок... со мной?
В глазах Кастиэля вспыхивает ненависть из-за унизительного положения на земле.
− Кто позволил мне трахать себя у мусорного контейнера? − Голос Дина понижается, становится мягким и вкрадчивым. − Прибавьте ко всему этому, отец, что вы, похоже... шлюшка.
Кастиэль злобно пинает его, и они катятся по листьям и иголкам, обмениваясь беспорядочными ударами, то сплетаясь, то разъединяясь телами. Кастиэль ударяет Дина в челюсть, а тот бьет его кулаком в живот. Головой священник попадает по носу Дина, так что у того слезы выступают на глазах, и отталкивает его подальше от себя.
Они снова сцепляются, падают, и Дин хватает Кастиэля за руки, а священник пытается удержать его в боковом положении. Одновременно до них доходит, что их лица в дюйме друг от друга.
Нос Кастиэля кровоточит, темно-красный тонкий росчерк на его бледной коже слишком яркий, Дин может попробовать эту кровь на вкус.
Как они переходят от борьбы к жестким, отчаянным поцелуям − это вопрос энергии, гнева и потребности, которые преследуют их с той памятной ночи. Каждый из них понимает, что потом будет больно, что это зависимость, но желание резкое, как удар ножом, и дело сделано.
Переводчик: Хорьчелло (Maybe Tomorrow Is A Better Day)
Фэндом: Сверхъестественное
Персонажи: Дин/Кастиэль, Сэм, Лиза
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш, Гет, Романтика, Ангст, AU
Размер: планируется Миди
Статус: в процессе написания
Саммари: Священник!Кас встречается с парой, собирающейся пожениться. Дин уже чувствует себя виноватым, входя в церковь с Лизой, и потом становится намного хуже, ведь в священнике Дин признает человека из бара, где они встретились.
Глава 1
Глава 2ГЛАВА 2.
Дин не может заснуть.
По правде говоря, он понимает, что не заслуживает сна. Изменить Лизе с мужчиной, берите больше − со священником, который проведет их свадьбу через два месяца, который... Нет. Прекрати. Думать. Об. Этом.
Он перекатывается на бок и вдыхает аромат роз и хлопка, исходящий от тела Лизы, противоречащий памяти о запахах пота, спермы и сандалового масла. Дин стискивает зубы и устраивается на спине.
С каких пор не думать о гребанных мужчинах стало так сложно? Он контролировал себя в течение многих лет, пока встречался с Лизой, да и намного раньше − тоже. Он мог долго сопротивляться притягательности твердой плоти, темных волос, голубых глаз и...
Блять.
Переворачивается на живот и утыкается лицом в подушку.
Спи.
Мозг не обращает на это никакого внимания. Посылает ему образы отца Новака, умоляющего и преклоненного.
Дин может ощутить его вкус, их вкус у себя во рту.
Наконец он встает, весь вспотевший, и одергивает прилипающую футболку. На улице еще темно, сумрачно, приближается утро.
Он начинает пробежку. Свежо, воздух влажный после ночного дождя. Подошва кроссовок плавно соприкасается с тротуаром, а футболка трется подмышками, поскольку сейчас руки работают наравне с ногами. Своеобразный побег от Лизы и желания − идти, пока тело не вымотается, а разум не утихнет, убаюканный.
Холм незаметно возникает под подошвами, и Дин продолжает размеренно подниматься. Пот струится по спине, кожа нагревается. Дыхание все чаще с каждым шагом. Он запустил свое тело с тех пор, как стал жить с Лизой. Получил постоянную офисную работу и оставил строительство, поэтому область пресса стала мягче, а бедра и руки − несколько тяжелее.
Возможно, следует бегать больше.
Он бросается вперед, бежит быстрее и нарушает свой точный темп каждый раз, когда голос священника, его запах и удушающий жар приходят на ум. Даже воспоминания о событиях до их секса, в частности, о длинных тонких пальцах на горлышке запотевшей бутылки, заставляют кровь петь.
Он прикрывает глаза, когда дуновение ветра охлаждает лицо и ерошит складки влажной хлопковой футболки.
Тело, в которое он врезается с размаху, − нежданный сюрприз; Дин спотыкается, почти выворачивает лодыжку, чтобы не упасть, и сохраняет равновесие. Взъерошивает мокрые волосы, пытаясь отдышаться, и понимает, как сильно толкнул человека.
Он готов извиниться, уже протягивая руку, чтобы помочь, как вдруг узнает мужчину в черных шортах и белой футболке, сидящего на земле... Дин поверить не может, что Бог испытывает его дважды за сутки.
Отец Новак поднимается сам, осторожно ощупывая ребра с одного бока. Дин отдергивает руку, прижимая ее к груди.
− Ты...
− Я в норме, − темноволосый демонстративно смотрит вниз, не глядя на него.
− Будь это так, ты ушел бы уже, − вздыхает Дин. − Присядь.
Они стоят на изогнутой дороге без тротуарного покрытия, с одной стороны деревянный бортик, а чуть ниже крутого склона лес. Это минимум в двух милях от города. Сероватая дымка окутывает сосны. Священник хромает к бортику, переступая неуклюже, и садится на деревянную поверхность, вытягивая ноги на траву и задевая сорняки с синими цветками. Он потирает колено и морщится.
Дин присаживается рядом с ним, устремляет взгляд вниз на высокие верхушки темных деревьев и восходящее солнце.
− Так... эээ... Та ночь для тебя разве не привычная вещь?
Священник поджимает губы и многозначительно смотрит в сторону.
− Раз я здесь с тобой застрял на некоторое время, решил спросить, − пожимает Дин плечами.
− И часто вы обманываете Лизу? − остро звучит от священника.
− Оу, отец. − Дин сжимает челюсти. −Мы не должны обсуждать это.
− Кастиэль. − Темные брови смыкаются вместе. − Мой титул не имеет к этому никакого отношения.
− Упс, запамятовал. Ты же только священник, когда у тебя нет члена в заднице, − огрызается Дин на болезненное замечание Кастиэля о Лизе.
Он не готов к тому, как усталое лицо священника искажается от гнева, и Кастиэль, оттолкнувшись от бортика, кидается на него. Они катятся по склону холма, где Дин врезается в сосновый ствол, а голые коленки Кастиэля, утопающие в иголках и листьях, оказываются по обе стороны от ног Дина. Бледные пальцы страшно сильны, Дин чувствует это по натяжению своей футболки, пока разъяренный священник трясет его, и смотрит прямо тому в глаза. Глаза белого тигра в клетке, смертельного и нетерпеливого.
− Один раз в год. На мой день рождения. Считаю, что не сильно помогу себе подобным образом, но чувствую необходимость... разрядки, − рычит Кастиэль. − Будьте уверены, вы были нужны для удовлетворения потребности. Будь в баре кто другой, я бы выбрал получше.
Он поднимается легким движением, нога все еще слаба, но уже устойчива, когда он идет прочь от Дина. Колени покраснели и облеплены мелким лесным мусором.
Дин вскакивает, чувствуя, как лицо краснеет и горит от ярости и унижения. Он бежит за Кастиэлем, ловит его за край футболки и валит на землю, пачкая еще больше белую ткань. Кастиэль сердито вскрикивает, пытаясь драться даже тогда, когда Дин прижимает его всем весом своего тела.
−Давай-ка разберемся кое в чем? − выпаливает Дин, удерживая корчащегося Кастиэля. − Кто к кому подсел?
− Сукин ты... − Дин трясет его, как терьер кролика, и Кастиэль ударяется плечами о землю.
− Кто от кого принял пиво? Кто вышел в переулок... со мной?
В глазах Кастиэля вспыхивает ненависть из-за унизительного положения на земле.
− Кто позволил мне трахать себя у мусорного контейнера? − Голос Дина понижается, становится мягким и вкрадчивым. − Прибавьте ко всему этому, отец, что вы, похоже... шлюшка.
Кастиэль злобно пинает его, и они катятся по листьям и иголкам, обмениваясь беспорядочными ударами, то сплетаясь, то разъединяясь телами. Кастиэль ударяет Дина в челюсть, а тот бьет его кулаком в живот. Головой священник попадает по носу Дина, так что у того слезы выступают на глазах, и отталкивает его подальше от себя.
Они снова сцепляются, падают, и Дин хватает Кастиэля за руки, а священник пытается удержать его в боковом положении. Одновременно до них доходит, что их лица в дюйме друг от друга.
Нос Кастиэля кровоточит, темно-красный тонкий росчерк на его бледной коже слишком яркий, Дин может попробовать эту кровь на вкус.
Как они переходят от борьбы к жестким, отчаянным поцелуям − это вопрос энергии, гнева и потребности, которые преследуют их с той памятной ночи. Каждый из них понимает, что потом будет больно, что это зависимость, но желание резкое, как удар ножом, и дело сделано.
@темы: слэш, фанфики, дестиель, As We Forgive Those, СПН